 |
Copyright ©
2007
by Pavlova Tatyana |
 |
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ПИТОМНИК РОТВЕЙЛЕРОВ
"ФЕРРУМ ЭНЖЕЛ"
ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЧКА
АЛИСКА
Алиса стояла понурая, уверенная, что жизнь ее навеки кончена,
поэтому и не стоит
больше быть хорошей. Накакать им всем посреди коридора, что ли? Она
искоса посмотрела на полную молодую женщину в шортах, которая в
нерешительности топталась у кабинета заведующей детским клубом
"Черепашка". Алиса поняла, что толстуха ее, конечно, к себе не
возьмет, и презрительно повернулась к ней спиной. Вот где гуляет эта
заведующая в рабочее время, если тут у Алисы решается судьба? Что же
ей, опять все выходные сидеть запертой в клубном туалете с горбушкой
хлеба, размоченного в воде? Сами-то гуляют, сколько хотят, а Алису
только два раза в день и выпускают на детскую площадку.
Ковыляя, Алиса подошла к деревянной скамье, стоявшей в коридоре и
села на нее. От
ее маленькой фигурки на скамейке веяло такой безнадежностью, что
толстуха вдруг решилась и тихонько сказала ей: "Не грусти, дружок! Я
тебя тут одну не оставлю. Может ты все не такая стерва, как про тебя
рассказывают?" Да вовсе Алиса не была никакой стервой! Она подняла
глаза, полные слез и печали, хотела даже завыть, но промолчала. Что
они могут по- нять в ее жизни? Что?
Входная дверь распахнулась и в клуб вкатилась, наконец, заведующая.
- А... Зиночка, здравствуй, дружок! Вот это и есть наша мерзавка.
Прошу тебя, только
на пару дней. Может я кого-нибудь все-таки для нее найду, а то у нас
ее и кормить нечем.
- А сколько ей лет? - деловито осведомилась толстая Зина.
- Два года, так что девка взрослая, и характер ее уже только могилка
подправит. Что с
ней делать? Ума не приложу!
- А документ-то у нее какой есть?
- Какие там документы! Мамочка эта ее, срань Господня, привела к нам
в клуб с паке-
том чипсов (Алиска, дескать, чипсы любит) и бросила, как она есть.
Говорит, может кому навялите. А кому я ее навялю, если у меня в
клубе самые запущенные дети района, они эти чипсы сами-то, наверно,
не едали. Я, ты знаешь, у нее из пакетика эти чипсы попробовала,
вкусные! Так что получается, что Алиса совсем не дура, раз их любит.
Ага, попробовала она чипсы, как же! Как мама ушла, так она все чипсы
и сожрала, в
рассеянности глядя в окно. Алиса безрадостно вздохнула, габариты
Зины говорили сами за себя. Так что на последующих жизненных этапах
о чипсах следовало забыть. Ох хо-хо! И
Алиса с остервенением зачесала за ушами.
- Ой! Она что, вшивая?
- Есть немного, Зин, врать не буду. Да с дустом ты эту стерву дома
выкупай, и все - тип- топ! Ты чего чешешься, тварь? Чесаться тебя
сюда впустили?
* * *
Вообще-то Алискина жизнь начиналась довольно радужно. Каштановый,
или, по науч-
ному, чепрачный окрас у такс - признак аристократического
вырождения. Он довольно редкий и в потомстве не стойкий, поэтому
Алиса с рождения знала себе цену. Из трех родившихся щенков такого
цвета оказалась одна Алиска, и мама-собака любила ее за троих, может
и избаловала немножко. А когда к хозяевам пришла другая мама, для
взрослой жизни, у
Алисы тут же началась не жизнь, а масленица. Новая мама показывала
Алису всем знакомым
и сразу сообщала, сколько такая прелесть стоит. Каждый раз она
немного прибавляла, не-
сколько увеличивала сумму, поэтому через некоторое время Алиса
совершенно уверилась в
бесценности собственной личности.
Вот сколько у вас штанов? Да-да, брюки которые. Можете не отвечать,
у Алисы их бы-
ло четверо, не считая праздничных, гипюровых и джинсов с настоящим
фирменным ремеш-
ком. Две шубки, четыре пижамки, кофточки, платьица... Гуляла Алиса
только на машине,
быстренько делая все свои скромные делишки у самого подъезда. А
конура у нее была такая,
что вам и не снилась. Как она любила лежать на большой красочной
подстилке у пылающего
камина! Подстилок в ее конуре было очень много, в каждой комнате.
Как же мягко было ле-
жать на любой из них на спинке, поджав передние лапки! И все, от
папы и мамы до прислу-
ги, глядя на разнежившуюся Алису, старались пощекотать ей бархатное
брюшко.
Мама без памяти любила Алису, но потом принялась переживать, что
Алиса не пудель
и ее не надо возить, как какого-нибудь кокера, в специальную
парикмахерскую делать при-
ческу. Все ее подруги ездили туда со своими собачками и пили там
кофе без Алисиной ма-
мы, поэтому она очень много теряла в жизни. А папа втайне был даже
этим доволен. Папа
был строг с мамой, но справедлив. Он, конечно, рычал на нее и даже,
шутки ради, иногда
кидался, но, протрезвев, всегда скулил и просил прощения. После
этого Алиса с мамой
обычно ехали гулять по самым дорогим магазинам. Алиса не говорила
маме, но от папы за-
частую пахло не только спиртным, но и другими женщинами, а в
особенности секретаршей.
Ее Алиса хорошо знала, она несколько раз бывала у них в доме с
бумагами и все виляла хво-
стиком: "Павел Иванович, да Павел Иванович! " Ох, как ненавидела
Алиса эту тихую подлую
породу и при виде секретарши заливалась истерическим лаем.
Странную шутку с Алисой сыграл этот самый, как его там? Да кино еще
по видику та-
кое у мамы было... Зов предков! Эти предки принялись ее звать во
вполне зрелом возрасте - в
полтора года. Они шептали ей по ночам в длинные плюшевые уши о
росистой траве, о бар-
сучьих норах, о писке полевых мышей и даже о половых инстинктах.
Об этих инстинктах фильмы по видику смотрел больше папа. Ух, какие
там выстраива-
лись поезда! Алиса, как могла, сопротивлялась зову лунных ночей, но
природа была сильнее
ее. Ну, подумаешь, поохотилась пару раз в гостя на этих пуделей,
жалко, что ли? Так пусть
не лезут.
Да-да, это она порвала и перегрызла всю свою одежду. Сами бы
попробовали посикать
в джинсах с ремешком! Ну, убегала... Но потом-то ведь приходила
обратно. Эх, не понимаете
вы, сколько азарта и страсти в этих собачьих поездах, что случаются
между большими пере-
менами в природе - осенью и весной... Что и посмотреть нельзя, что
ли? У собак-то видиков
нету.
Папа бил очень больно тонким узким ремешком, оставшимся от
погрызенных джинси-
ков, а мама обидно пинала под зад, но характер Алисы это только
закаляло. Хуже всего, что
происходило это на фоне стремительного взаимного охлаждения папы и
мамы, и от папы все
чаще пахло секретаршей. Сначала они рычали друг на друга, а потом
всячески шпыняли
Алису. А когда папа больше пяти ночей (дальше Алиса считать не
умела) не приходил до-
мой, то мама, предварительно избив Алису, и, выместив на ней всю
свою злобу, сняла с нее
дорогой ошейник, завязала под горло бельевую веревку и привезла в
районный детский клуб,
как бы в подарок. В этот клуб мама часто ездила перед выборами в
городскую Думу с Али-
сой и с шефской помощью от избирательного фонда папы. В клубе она
описала все прегре-
шения Алисы, заявив, что такую стерву больше не потерпит. Алиса и
сама понимала, что хо-
рошей жизни пришел конец, потому что, когда папа не приходил
ночевать, мама била ее,
почти не отдыхая...
***
Чего Алиса не ожидала от толстой Зины, так это Вендетты. До чего же
она была ог-
ромная! Большущий ротвейлер встретил их в крохотной прихожей,
ласково улыбаясь. Улы-
байся, улыбайся, а таксы свою жизнь так запросто не отдают! Да-с!
Зина дернула Алису за
веревку и строго сказала: "Познакомься, Алиса, это Вендетта. У нее
имя только такое страш-
ное, но это добрейшей души человек. Ссориться не советую,
Вендетточка долго запрягает,
но быстро ездит. Проходи, давай я веревку с тебя сниму...
Господи, кто это тебя так завязал? Они тебя топить собирались, как
Муму?" Ни про ка-
кого такого Муму Алиса не знала, а к Вендетте она и так ничего не
имела. Пока.
Кроме Вендетты в скромной двухкомнатной конуре на первом этаже
находились две
дочки Зины - Наташа и Катя самого щенячьего возраста. Они посещали
клуб "Черепашка",
где их учили кричать хором народные песни, рисовать мелками на
асфальте и плести макра-
мэ. Они и упросили взять бедную Алису хотя бы на выходные к себе
домой, справедливо по-
лагая, что потом обязательно уломают маму осчастливить бедняжку
окончательно.
Блохи, они бывают исключительно от нервов. Как начались в старом
доме эти пинки
под зад и истерики, так и зачесались вначале уши, а потом подмышки.
А этот детский клуб
вспомнить! Одни нервы, одни переживания... Дети гадкие на веревке
таскают, визжат, щи-
пают, тянут за уши, и все разные дети, даже запомнить невозможно. А
если спишь возле уни-
таза и все время боишься, что тебя забудут покормить? Нет, блохи
только от голода. От го-
лода и от нервов.
Мама Зина только охнула, опустив царапавшуюся Алису в таз.
Крупные черные жучки запрыгали и задергались на водной глади. Воду
меняли не-
сколько раз, девочки просто визжали от ужаса. Алиса сразу бы с горя
в этом тазу утопилась,
если сейчас кто-нибудь из них назвал ее "мешком с блохами", но ее
только жалели, говори-
ли, что она очень бедная и просили не царапаться. Дустом, как
опасалась Алиса, не травили,
но, удерживая морду за уши, все-таки протерли какой-то гадостью,
отчего враз принялись
саднить все блошиные укусы. Потом бедная Алиса лежала завернутая в
детское одеяло, а де-
вочки ворковали возле нее, заглядывая ей в глаза. Подошла даже
Вендетта и ободряюще
лизнула в нос.
Кушать позвали вместе со всеми, поэтому за свою миску Алиса решила
драться не на
жизнь, а на смерть. Встав бочком у двух плошек, она резко рыкнула на
Вендетту и оскалила
тонкие передние зубы. Вендетта робко остановилась и беспомощно
принялась искать глаза-
ми маму Зину.
- Вендетточка, ты погоди, милая. Видишь, девочка очень голодная, она
боится, что ты у
нее скушаешь...
Алиса очень торопилась и дважды давилась едой, кашляя и чихая.
Кушать, непрерывно
кося глазами на спокойно лежавшую рядом Вендетту, было очень
неудобно. Да еще раздра-
жали эти девочки, присевшие возле нее на корточки, умильно
подсовывающие ей какие-то
кусочки.
- Девочки, отойдите от нее! Видите, ей неловко!
На эти Зинины слова Катя с Наташей поднялись и пошли к маме на
кухню. Удивитель-
но, но Вендетта тоже отправилась вместе с ними, оставив без
присмотра свою еду. На этот
раз обошлось без драки, но Алиса не обольщалась и, переведя дух,
быстро хватала все, что
положила ей мама Зина. Мяса было немного, но с морковкой, кашей и
растительным маслом
еда получилась питательной и даже вкусной. Хотя на отсутствие
аппетита в последнее время
Алиса не жаловалась. Почему-то, когда кушать нечего, как-то особенно
тянет на еду. Съев
все, Алиса не смогла удержаться от соблазна и воровато выхватила
кусок мяса из порции
Вендетты. Дверь тут же распахнулась, и Вендетта подскочила к своей
миске. Она стала
громко аппетитно чавкать, не обращая внимания на Алису, которая, в
ожидании неминуемой
расплаты, поджала хвост и, на всякий случай, зажмурила глаза. Да,
перегнула она тут палку,
чего уж тут. Но почему-то ничего не случилось. Тогда Алиса осторожно
приоткрыла глаза и
с жадностью уставилась на Вендетту, у которой было еще так много
всякой пищи. Вдруг она
увидела, что та пододвинулась, освободив местечко у своей большой
кастрюли. Вот это вы
зря! Знаем-знаем мы все ваши фокусы! Мы еще, когда в клубе жили, с
кабысдохами за кол-
басную шкурку на помойке дрались! Ничего у вас не выйдет! Но
крошечный обрубок хвоста
Вендетты приветливо приглашал разделить трапезу. Алиса подумала, что
попала она куда-то
не туда. Законов, известных каждой собаке, здесь явно не
придерживались. Но размышлять
об этом было некогда, потому что у нее еще было свободное место в
животе, и она, радостно
виляя всем телом, с готовностью подскочила к пайке ротвейлихи.
***
- Как же с тобой говорить, милая? Ты же ничего не понимаешь, ни
одной команды не
знаешь. Как же тебя воспитывали, дружок? Ведь ты у нас все-таки
такса, серьезная норная
собака, ты и специальные термины должна знать. Может тебя на кротов
в парк вывести? У
тебя, наверно, и какие-то охотничьи инстинкты должны быть? Что же
мне с тобой делать?
Давай еще раз попробуем. Сидеть! Та-ак... Нет, Алиса, сидеть! На
каком же языке с тобой
говорить?
На каком, на каком, на обычном! Почему-то мама Зина совсем не знала
те слова, кото-
рые хорошо выучила Алиска в прежней жизни. "Алиса, в машину! " - по
этому сигналу Алиса
раньше бросалась в угол свободного заднего сидения, мягкого и
ворсистого. Тогда и у мамы,
и у папы было по такой машине. Вот именно по машине, а не по тому,
что было у мамы Зи-
ны. Втайне, Алиса вовсе не считала подержанный "Запорожец" машиной.
Кроме всей семьи
в него запихивали и непрерывно ворчавшую бабушку, за которой
заезжали на окраину горо-
да. Бабка, по мнению Алисы, зажатой между девочками и толстозадой
Вендеттой, здесь во-
обще была лишняя.
Да хоть о чем Алису не спроси, она бы все показала! По папиной
команде "Пошла, су-
ка, на хрен! " она, не дослушивая конец фразы, раньше быстро
освобождала диван в гости-
ной и мчалась под шкаф, а ее прежняя мама тоже очень быстро
выполняла эту команду, за-
пираясь в ванной. "Лисонька! В гости моя радость с мамой пойдет! " -
это про то, что сейчас
опять гипюровые штаны напялят. Но папин крик "Жрать давай! " - был
самой приятной ко-
мандой в мире, остро пахнувшей домработницей тетей Дусей, запеченным
мясом, крабовой
колбасой и такой штукой в целлофане, перевязанном бечевкой -
"шейкой". Ох, зря не пода-
вала такую команду Зина, зря! Ее гороховые супы и овощные рагу были,
конечно, очень да-
же ничего, но шейка! А какие еще перепадали чудные вещи после такой
команды... Пастро-
ма, корейка, балык! И чего, казалось, проще для этой Зины, крикнула
бы: "Жрать давай! ", а
то "Сидеть! ", да "Лежать!"
После нескольких дней спокойной сытой жизни Алиса немного
успокоилась, перестала
с заполошным лаем кидаться к двери на всякие посторонние шорохи,
доказывая свою осо-
бую пользу для новой семьи. С потертых диванов ее не прогоняли, а к
девочкам она быстро
привыкла.
Но Вендетта... Никак Алиса понять ее не могла. Нет, чтобы вместе
пообдирать обои со
стен или разгрызть на пару поношенный Зинин сапог... Вендетта даже
мячик отказалась от-
нимать у Алисы. Зато она беспрерывно играла с девочками в Барби.
Алиса от скуки зевала на
подоконнике, наблюдая эту ежедневную суету в детской, принимать
участие в которой ей
было зазорно. У каждой из этих дурочек была своя худая куколка с
развитой грудью и длин-
ными, как макароны, ножками. У Барби Вендетты ножки были слегка
покусаны, это Алиса
понимала, ее вообще всю трясло от желания немедленно перегрызть всех
этих Барби. Она не
могла понять, как такая достойная с виду собака, как Вендетта,
укладывает свою Барби в
кроватку, помогает катить колясочку, и млеет, распустив нюни, когда
девочки переодевают
всех Барби к обеду, напялив на голову Вендетты огромный вязанный
берет. "Ой, посмотрите,
кто к нам пришел! Это же тетушка Вендетта! " Нет, Алисе такие
пластиковые сосиськи со-
вершенно не нравились, ей больше импонировали целлулоидные голыши.
Вот это настоящие
куклы, толстые, как Зина.
***
- Ты бы хоть, Зинаида, о детях подумала! Такую заразу в доме
развела! Ну, черт с ней, с
Вендеттой, пускай живет... Но вот эту пакость ты зачем еще
притащила? Ее хозяева выгнали,
так надо было усыпить тут же, не отходя от кассы!
Мама Зина, опустив голову, прижималась к косяку. Бабушку волновать
было нельзя, у нее
все время было высокое давление, лучше было молчать, для всеобщей
пользы, объясняла
Алисе младшая Катя. Папа вот не молчал, и где теперь он? Ау! Алиса и
сама понимала, что
защитить маму Зину от бабушки нельзя, это всем дороже выйдет,
поэтому она от бабушки
забивалась под диван, где у нее была спрятана куриная косточка и
кусочек сухой картофель-
ной ватрушки.
В бабкиных криках была и доля правды. Какая же глупая эта бывшая
мама, что не отдала
заведующей ее документы. Алиса теперь чувствовала себя нахлебницей в
новой семье. От
этого на Алису нападал еще больший голод, и с горя она залезала в
миску Вендетты с нога-
ми.
На Вендетту в ее собачьем клубе давали кости и говяжью требуху. Зина
умудрялась го-
товить из этого что-то и для девочек. А Алиске ничего не выдавали,
потому что она теперь
была почти дворняжка. Если бы ее прежняя мама думала не о том, где
спрятать всякие там
черные конверты от папы, а о том, как Алисе достойно начать новую
жизнь, то все сложи-
лось бы иначе. Но кто ее, Алису, спросил? В принципе, с мамой Зиной
Алисе повезло, могло
быть и намного хуже. Но, из присущей ей гордости, она бы тоже хотела
появиться здесь та-
ким же желанным ребенком, как Вендетта, а не с бельевой веревкой на
шее. И чего это маму
Зину вдруг потянуло на ротвейлеров?
А мама Зина втюрилась в этих ротвейлеров, увидев их в клипе какой-то
там английской
группы. У нее возникла мечта, и она принялась копить деньги на
Вендетту. Копила она день-
ги полгода втайне от ихней бабки. Бабка бы дала ей прикурить за
такие мечты! Но заподоз-
рила недоброе старушка уже поздно, когда девочки уже сдали в
макулатуру ее любимые
журналы "Коммунист" и "Пропагандист и агитатор". Цена на ротвейлеров
в те времена была
очень высокая, а порода считалась одной из самых престижных. Подруги
сказали Зине, что
теперь ей покупать надо только девочку, потому что мальчик в ее доме
не прижился... Ой, вы
же не знаете эту историю! Над кухонным столом в новом доме висело
фото мамы Зины в об-
нимку с затрапезным дворовым кобелем. Мама Зина украдкой вздыхала,
глядя на него, и
Алисе ничего не оставалось, как за компанию с Вендеттой изображать
сочувствие и горечь
утраты. До фонаря ей были эти все переживания, потому что случилось
все это давным-
давно, за год до появления в доме Вендетты.
Девочки принесли с помойки маме Зине маленького, еще слепого
дворянина - сына
подзаборной шавки, раздавленной самосвалом. После того, как бабушка
отбушевала и сми-
рилась с судьбой, дворянчику дали самое подходящее дворянское имя -
Рэт Батлер, посколь-
ку все его семейство после самосвала с пьяным водителем пополнило
ряды унесенных вет-
ром. Щенок, по простоте душевной, упомнить такую роскошь не мог и с
удовольствием от-
кликался на Батика, а позднее его имя сократилось до Батьки. Но весь
двор почему-то решил,
что зовут нового Зининого питомца Махно, так и кричали ему: "Батька
Махно! Здорово Мах-
но! Махно, иди сюда, косточку дам! " И действительно, в облике обоих
батек наблюдалось
некоторое сходство - оба некрасивые, лохматые и отчаянные анархисты
в душе. Больше все-
го он любил срываться с поводка и уносился в городские дали и кущи
на пол дня. Его хоро-
шо знали во всей округе, поэтому сердобольные соседки сообщали Зине:
"Зин! Махно-то
твой опять на мусорных баках у школы промышляет! " С возрастом он
удирал все чаще и
сутками отсутствовал, приходя назад голодным и побитым. Как-то они
уже даже и не чаяли
его встретить, но на третий день случайно увидели в соседнем дворе,
где он спал среди пре-
лой листвы с огромной обшарпанной псиной. Это была радостная,
счастливая встреча. В
сущности, после нее и осталась у мамы Зины эта дрянь, которой она
обработала от блох
Алису. А потом Батик опять пропал, увязавшись за осенним собачьим
поездом, во главе ко-
торого бежала странная течкующая помесь овчарки и эрдельтерьера. Они
нашли его через
неделю, но Батик был уже болен. По неопытности они не поставили ему
чумную прививку, и
семимесячный пес умер мучительной смертью. Зина бегала по
ветеринарам, тратила послед-
ние деньги, но они, глядя на беспородную чумную шавку с мутными
глазами, не очень-то и
старались. Зина похоронила его в палисаднике горисполкома под
голубой елью в коробке из-
под зимних сапог. Ей хотелось устроить своему любимцу более
роскошные похороны, но
сторожа согнали ее с альпийской горки с туями у здания Управления
внутренних дел, когда
она, обливаясь слезами, царапала детским совком мерзлую землю.
В глубине души, Алиска тоже была склонна к продолжительным
самостоятельным
прогулкам, как и почивший Рэт Батлер. Но Вендетта этого не одобряла.
А Алиса теперь во
всем, кроме пристрастия к Барби, старалась походить на нее. Поэтому
она бежала рядом с
подругой немного развинченной иноходью, вихляя задом и улыбаясь даже
пуделям.
***
По вечерам, уложив детей, мама Зина любила сидеть на кухне и курить.
Вендетта та-
бачного дыма не выносила, как бабушка. Бабушка вообще на счет этой
Зининой привычки
выражений не выбирала и кричала что-то про канувшего в лету
Зинкиного мужа, который
выучил жену этой гадости. Может быть и так. Алиса забиралась к ней
на колени, и в эти
краткие моменты мама Зина была безраздельно Алискиной. Зина иногда
говорила какие-то
очень важные, на взгляд Алисы, вещи, но, к сожалению, ничего Алиса
ответить ей не могла.
Например, однажды мама Зина сказала: "Дети и собаки - самое главное
в жизни! Ты соглас-
на?". Да как можно было против такой бесспорной истины возражать?
Алисе очень хотелось
детей, очень. Но двор у них был такой, что приличной собаке и
повязаться-то было не с кем.
Не с бассетом же из пятнадцатой квартиры. Очень много этот бассет о
себе воображал. А
другой собачий народ был крупной, устрашающей конституции. Люди
вокруг почему-то пе-
рестали ценить в собаке личность. Они впервые попробовали вкус
больших денег, поэтому и
собака стала для них дорогостоящей плюшевой игрушкой или монстром
для круговой обо-
роны от враждебного мира. Но вот как раз Зина выбивалась из череды
тех пап и мам, кото-
рых раньше знала Алиса. У нее даже двери-то бронированной не было,
да и много еще чего
по мелочи. Но как же уютно было лежать у нее на коленях и с
нежностью думать о только
ней. Например, почему же она такая толстая? Сама почти и не кушает,
все мясо им отдает.
Вот где загадка-то! Алиса хотела бы найти своего парня, очень
хотела, но с горечью понима-
ла, что, в случае чего, весь ее помет останется у Зинки на шее в ее
малогабаритной квартир-
ке, где и они с Вендеттой с трудом помещаются. Не было в теперешней
маме чего-то такого,
что позволило бы ей бестрепетно и выгодно продать крохотного щенка.
Может бабушка
права, и Зина - дура? Но почему-то, вспоминая бабушку, Алиса всегда
дыбила шерсть на за-
гривке и угрожающе рычала.
Вот с чем Алиса никак не могла смириться в Вендетте, так это с ее
стеснительностью.
Да-да, эта огромная гора мускул, покрытых шерстью с мягким блеском,
стеснялась того, что
она собака и даже того, что она ротвейлер. Эх, как бы развернулась
Алиса, если бы была та-
ких же размеров! В первую очередь она бы раз и навсегда покончила со
всеми спаниелями.
Нет, не с пегими работягами, вечно снующими носом к земле, а с теми
напомаженными гла-
застыми фифами. Какие же эти кокеры гадкие! Даже собакой не пахнут.
Потом бы фоксами
можно было бы заняться. Не порода, а недоразумение. Вот зачем на
свете фоксы живут? И за
что, спрашивается, такая бойцовая благодать дана спокойной, как
корова, Вендетте? Вендет-
та очень боялась намордника, в нем она резко глупела и полностью
теряла ориентацию в
пространстве. Но Вендетту, выходившую на улицу без намордника, народ
воспринимал как
прямое ему, народу, оскорбление. На маму Зину кричали разными
словами, плевались и
обещали написать в милицию. Вендетте было очень стыдно, особенно,
когда ее называли
"собака-убийца" и тыкали в морду пальцем. Она заискивающе улыбалась
народу жуткими
сахарными клыками, а народ еще больше шалел от этого зрелища.
Ничего-то они в собаках
не понимали. Вот если бы они увидели маленькие, совсем не страшные
передние зубки Вен-
детты, то это было бы действительно их последнее видение в жизни.
Обнажала их Вендетта
крайне редко. И все, кто был с понятием, проникался моментом истины.
Вот, например, по-
вышать голос на девочек ни в коем случае было нельзя, даже если они
запрягали тебя в те-
лежку с плюшевым мишкой. Алиса один разок увидела эти зубки и тут же
поняла, что второ-
го раза не будет.
Каждый вечер девочки читали про собак. Они выискивали все, что
писалось на соба-
чью тему и громко, по слогам читали у себя в комнате для Алисы и
Вендетты. "Белый клык"
Алисе понравился, они долго потом мечтали с Вендеттой о таком парне.
А вот газеты Вен-
детте не нравились, там, в разделе "Челюсти" для направления
народного гнева в нужное
русло каждый раз писали про то, что ротвейлеры опять кого-то
покусали. Вендетта просто не
знала куда деваться от стыда и печали. Девочки переживали вместе с
ней, а Алиска вся вос-
пламенялась от такого чтения, и твердо решала кого-нибудь
обязательно покусать, чтобы и
про нее прописали в газетке. Хорошо бы встретить какого-нибудь
фокса, да без хозяина, да
откусить ему ухо! Или кокера из второго подъезда задушить, а?
Еще в газетах печатался раздел "Все о собаках". Девочки зачитывали
оттуда вслух
очень странные объявления. От этих объявлений Вендетта еще больше
расстраивалась и за-
мыкалась в себе. Один папа, например, подал объявление, что срочно
безвозмездно отдаст
кому-нибудь ротвейлера пяти лет, победителя региональной выставки.
Даже стыдливую
приписку про "хорошие руки" не сделал, гад. Он-то, конечно, отдаст,
он и родную мать от-
даст, с ненавистью думала Алиса, а каково бедному парню? Эти роты,
они же полные дура-
ки, они же хозяина себе выберут разок, а на второй их уже не
хватает. Лучше бы усыпил, не
отходя от кассы. Даже Вендетта после таких объявлений начинала
переживать за свою судь-
бу и бежала к маме Зине за утешением. Алиса сгорала от ревности,
когда та говорила огром-
ной Вендетте: "Красавица моя, лапушка! Никому я тебя не отдам! " и
трепала по большой
грустной морде. Алиса, отпихивая Вендетту, тут же лезла к ней на
колени, чтобы тоже в оче-
редной раз убедиться в том, что и в ее жизни больше никогда не будет
чужих развязных де-
тей и одиноких ночлегов в туалете. И сомнения по этому поводу были у
нее серьезные. Нет,
вовсе не из-за Зины! Бабка эта ихняя ей просто житья не давала. Как
придет с ревизией к не-
путевой Зине, так и начинает скрипеть про то, что от кассы с Алисой
лучше было не отхо-
дить. Ну, погрызла чуток ножку стула, не смогла сдержаться,
виновата, так что теперь? А ба-
бушка говорила, что Зине навязали ее из-за полного отсутствия у
Зинаиды характера, и не
выкидывает она Алису из-за этой самой бесхарактерности. В характерах
бабушка понимала
глубоко, женщина она была образованная. До недавнего времени она
почти сорок лет рабо-
тала главной билетершей драматического театра и десять лет
возглавляла у них там какой-то
профком. На всех генералках главный режиссер только с бабушкой и
советовался на счет
раскрытия характеров другими, менее значительными работниками
театра. Уж как она про-
бовала, как пыталась раскрыть характер в Зинке, но, если Бог чего не
дал, так уж и взять бу-
дет неоткуда. При этом Зина была дура дурой и полной неудачницей.
После ухода бабушки
мама Зина всегда долго горевала на кухне и курила. Но житейским
умом. Алиса понимала,
что от бабушки им всем получалась большая польза. Во-первых, она
всегда приносила де-
вочкам что-то вкусное, а те, конечно, делились с Алисой и Вендеттой.
А во-вторых, на Зини-
ном "Запорожце" они ездили на бабушкин огород, где было много
ничейных кошек. А еще
там по всей округе паслись коровы, за которыми можно было охотиться
часами. Мешала
только Вендетта. Ползешь, ползешь на брюхе, а тут выбегает эта дура
с жутким эсэсовским
лаем! Такой рык с подхватом бывал у ротвейлихи только тогда, когда
сосед по площадке в
подпитии по ошибке скребся в их дверь... Да, выбегает она с таким
лаем и принимается
строить коров в шеренгу! Ну, какая после этого охота... Хорошо хоть,
что козами и овцами
Вендетта практически не интересовалась. Ну, и, конечно, главное
достоинство бабушкиного
огорода состояло в пище. Там росло много всяких приправ к мясу. И,
скрепя сердце, Алиса
соглашалась терпеть бабушку хотя бы только за тыкву, не говоря уж о
морковке, картошке и
прочей зелени.
***
Поздней осенью маме Зине позвонили из клуба служебного собаководства
на счет Вен-
детты. Долго ругали маму за то, что из элитного щенка она вырастила
диванную кошку. Вен-
детту клуб хотел выставить на региональном смотре, поскольку
ожидались гости из Москвы.
Экстерьер у нее был просто выдающийся. Поэтому любой гость при виде
трехлетней Вен-
детты, не зная, что она целыми днями играет в Барби, с ума бы сошел
от зависти! Но Вендет-
та и мама Зина очень боялись большого скопления людей, а тем более
собак, и отчаянно
стеснялись. Маме Зине строго приказали вывести Вендетту на кусачки,
отработать все ко-
манды, а главное, психологическую устойчивость к учебным выстрелам.
Иначе пригрозили
больше не продавать маме кости и вынужденный забой, на которых в
последнее время кор-
милась вся семья. Да как эту устойчивость отработать, если сама Зина
панически боялась
выстрелов? Он и от ракетниц дворовых хулиганов на пару с Вендеттой
неслись к дому, как
по команде "Пошла, сука, на хрен! " Вообще-то этот клуб, как считали
мама Зина и Вендетта,
никаких прав не имел им что-то указывать. Вендетточку Зина купила у
заводчицы клуба из
большого помета в одиннадцать щенков. Но та ее заверила, что
родилось всего семь. И по-
этому денег она потребовала с безответной мамы Зины по полное
хохочу. С первых пометов
заводчица купила себе видик и смотрела по нему исключительно
боевики. Поэтому и имена
щенкам давала самые грозные, уверяя, что на бойцовскую породу другие
кликухи и не наве-
сишь. Эта вязка у нее обозначилась в клубе на букву "В", а она как
раз тогда увлекалась бое-
выми искусствами Шао-Линя, поэтому к этой букве отнеслась достаточно
прохладно, но с
определенной долей фантазии. Никто не сообщил Зине и про то, что ни
сука, ни кобель не
были привиты от лептоспироза, что в помете было три мертвых
полуразложившихся щенка,
а остальных пришлось откачивать. Строго говоря, даже самые лучшие
щенки помета - Вен-
детта и Ван Дам, тоже родились бездыханными. Зина не знала тогда,
что лептоспирозные
щенки погибают позже, в три-пять месяцев, от неожиданной и страшной
волны чумной ли-
хорадки. Заводчица же решила быстренько избавиться от трехнедельных
щенков, сообщив
покупателям, что ей необходимо срочно уехать в другой город по
личным обстоятельствам.
Мама Зина сомневалась брать или не брать такую крошку, потому что ее
ужаснул вид Вен-
деттиной мамы - измученной, но когда-то очень красивой суки Стэви.
Заводчица не стала
распространятся о том, что доканала свою суку непрерывными вязками и
огромными поме-
тами. Она соврала Зине, что суку ее недавно сбила машина, поэтому
она и приволакивает так
лапы, и это еще одна причина спешной продажи щенков. Зина все не
решалась отдать ей с
таким трудом собранные деньги, но Вендетта своими голубыми щенячьими
глазками смот-
рела на Зину с такой надеждой, словно умоляла немедленно забрать ее
из этого дома.
Радости в маленькой квартире Зины от появления Вендетты не было
границ. Штудиро-
вались все книги по содержанию собак, Вендетточке подсовывался самый
лучший кусочек,
каждая копейка экономилась на ежедневные сто грамм телятины для
малышки. Вендетточка
принялась быстро расти и превратилась в игривого презабавнейшего
щеночка, когда прозву-
чал первый звонок. В два месяца на нее накатил необъяснимый приступ
рвоты и поноса. С
ним справились довольно быстро подручными средствами. Всю квартиру
перемыли с хлор-
кой, чтобы устранить очаг возможной инфекции. Но это не помогло.
Через месяц Вендетта
резко погрустнела, забилась в угол, выходя из него только при
рвотном кашле. Она ничего не
ела и даже не пила воды, и из толстенького плюшевого непоседливого
комочка на глазах
становилась худым истощенным скелетиком, испачканным рвотой. В
ветеринарке маме Зине
сказали, что с удовольствием проведут вскрытие, чтобы она могла
подать на заводчицу в суд,
но дорогостоящее лечение Вендетты будет пустой тратой денег для
неважно одетой полной
женщины. Ей посоветовали изолировать от умирающей собаки детей и
лучше купить на эти
деньги им что-нибудь вкусненькое. Зинины девочки рыдали и
изолироваться от Вендетты
отказывались, а думать о вкусненьком при виде шатающейся собачки,
захлебывающейся
рвотой, совершенно не могли.
Зина уволилась с работы на неделю, купила систему для внутривенных
инъекций, а та-
кие же глупые подружки притащили ей разные лекарства. Зинины подруги
большими сред-
ствами, конечно, не располагали, но одна из них была постовой
сестрой в онкодиспансере.
Ее любовник, - ведущий хирург диспансера Слава, имел овчарку, много
знал о болезнях со-
бак и тайком оперировал их по ночам в операционной онкодиспансера
для пополнения скуд-
ного семейного бюджета. После дежурств они приходили вдвоем к Зине с
бутылкой водки и
вливали Вендетте внутривенно какие-то коктейли, которые готовили
вопреки всем требова-
ниям ветеринарии. Потом он сидели за Зининой закуской, пили водку и
целовались. Если бы
не водка, то Славик добился бы в жизни всего, потому что он был
очень хорошим врачом. И
после третьей его капельницы Вендетта, качаясь на непослушных
ножках, сама подошла к
поилке и принялась осторожно лакать воду. Славик уверил плачущую
Зину, что кризис ми-
новал, и ее собака будет жить. Выздоровление Вендетты они
отпраздновали через неделю
двумя бутылками водки и сочной паровой котлеткой для страдалицы. Но
после болезни Вен-
детта на законных основаниях навсегда переселилась на Зинин диван и
спала теперь вместе
с ней под стеганым одеялом у стенки. Этот факт возмущал кинологов
клуба до крайности.
Вендетта же для себя она решила, что она точно такая же Зинина
дочка, как и Катя с Ната-
шей. Просто выглядит немножко иначе, видно в папу пошла. Во время
болезни она научи-
лась кушать с ложки и пить из кружечки, поэтому стала незаменимой
гостьей во всех играх
девочек про Барби. Да после такой болезни и курить научишься! До
Зины доходили слухи о
гибели братьев и сестер Вендетточки, дольше всех сопротивлялся
смерти славный Ван Дам.
И из всего огромного помета к четырем месяцам в живых осталась одна
Вендетта.
На кусачки пошли всей семьей. Вендетта, заслышав отдаленный истошный
лай, два
раза останавливалась, садилась в снег, упрямо отказываясь двигаться
дальше. Девочки об-
нимали ее за шею и мягко уговаривали сходить немножко озлобиться.
Зина понуро тянула ее
за поводок, а Алиса нервничала в дурацкой барашковой жилетке и очень
мерзла. С трудом
дойдя до площадки, Вендетта и Зина тут же принялись стесняться. К
Вендетте с лаем броса-
лись разгоряченные ротвейлеры из самых лучших соображений. Но,
вместо того, чтобы со-
строить им глазки, притворно порычать и свирепо скакнуть на
симпатичного нахала, эта дура
пряталась за Зину. Алисе здесь, напротив было очень интересно, она
даже мимоходом под-
клеила одного славного французского бульдога и весело скакала с ним
среди обалдевших
бассет-хаундов и овчарок разных видов. Они носились между желтыми
ледышками собачьих
писем и вместе с интересом читали их носом.
Катя с Наташей опасливо жались у самого края из-за этих замерзших
лужиц, потому
что когти у них на ногах были спрятаны в сапожки и им было очень
скользко. А между тем,
инструктор в телогрейке бил большой варежкой Вендетту по морде и
отскакивал назад. Этим
он довел всю площадку по безумия, и мир утонул в оглушительном
собачьем лае. Вендетта
стояла совершенно обескураженная, с мукой глядя на Зину, а та в
отчаянии кричала: "Фас,
Вендетта, фас! " Маленькая Катя вдруг испуганно взмахнула руками и,
подскользнувшись,
скатилась прямо под ноги инструктора, остервенело бившего Вендетту.
Нечаянно он попа
разок и по Кате, которая разревелась от обиды.
Как всякая собака, Алиса хорошо умела считать до пяти. Особенно,
если надо было
быстро сосчитать и мысленно разделить на всех сосиськи или куриные
котлетки. Но в тот
момент она не успела даже тявкнуть: "Раз, два...", как инструктор,
истошно крича: "Убери
собаку, сволочь! ", очутился под Вендеттой, приготовившейся
вцепиться мелкими передни-
ми зубками в полоску обнаженной шеи. Его передние лапы в пластиковых
латах были на-
дежно зажаты мощным корпусом Вендетты, а задние - беспомощно сучили
и выделывали в
воздухе немыслимые кренделя. Чуткий нос Алисы тут же уловил, что
инструктор, по собачь-
ей привычке, решил все происшедшее описать в своем теплом мокром
послании. Она под-
бежала к его ногам, чтобы прочитать его по подробнее, но мама Зина,
оттаскивая Вендетту,
отогнала и ее.
Отдав потрясенному инструктору четвертной, мама решила больше
Вендетту не водить
ни на какие кусачки. Алиса всю дорогу домой бежала, восхищенно
заглядывая Вендетте
прямо в глаза. Это же надо! Ни истошного лая, ни рыка, ни одного
звука вообще, и сразу
вдруг весь мир перевернулся, и все вещи поменялись местами. Сильна
подруга! Алиса даже
навсегда простила Вендетте увлечение Барби и решила больше никогда
не жрать у нее из
тарелки. От греха подальше.
***
Среди зимы вдруг запахло весной. Конечно, люди этого еще не чуяли,
потому что у них
носы неправильные, но Алису и Вендетту перед каждой прогулкой
охватывало непонятное
волнение и беспокойство. По правде сказать, Алиса немного
комплексовала в обществе под-
руги. К ошейнику Вендетты девочки повесили медальку за второе место,
выданную на вы-
ставке, хотя ничего путнего Вендетта там, конечно, не изобразила. Но
теперь все эрдели и
сеттеры стелились перед Вендеттой, ласково заглядывая ей в глаза.
На такую мелочь, как Алиса, никто даже и не смотрел, кроме бассета
из пятнадцатой
квартиры. Этот бассет, проходя мимо их двери, вдруг стал писать на
половичке у Зининой
квартиры теплые прочувствованные письма. И это было еще одним
признаком пробуждав-
шейся весны.
Однажды в дверь позвонили. В глазах у Алисы внезапно потемнело,
потому что она ус-
лышала почти забытый голос заведующей: "Зин, опять у тебя кто-то на
коврике нассал! Ну-у,
здравствуй, собаченция! А где же наша негодная Алисия?" Алиска
побежала прятаться под
диван, но никто ее особо и не звал. Мама Зина даже ее ошейник в руки
не взяла, а у заве-
дующей было грустное, чем-то озабоченное лицо, и Алиса, похоже, ее
совершенно не инте-
ресовала.
- Тебе, Зина, девочки уже, наверно, рассказали? Просто ума не
приложу, что делать...
Мы, конечно, за копейки в клубе работаем, но у нас штат - семь
человек, все с высшим обра-
зованием, у всех семьи.
Зарплату не давали уже полгода, но мы надеялись... А тут...
Клуб "Черепашка", располагавшийся в просторном сухом подвале жилого
дома, содер-
жался раньше жилищно-коммунальным отделом телефонного завода. И сам
дом, как и мно-
жество других домов их микрорайона, находился на балансе этого
завода. Когда-то у завода
было еще и несколько садиков, две поликлиники, Дворец культуры.
Потом жизнь перемени-
лась, завод почему-то совсем перестал работать, а его недвижимость
стала передаваться в
городской бюджет. Путь этой передачи был сложным и извилистым,
поэтому садики стали
закрываться и капитально переоборудоваться под разные коммерческие
структуры. Во Двор-
це культуры впервые под этот Новый год не стали устраивать елку с
Дедом Морозом, хотя
Катя с Наташей ждали этого гада весь год и даже писали ему письма.
Это был такой мужик в
балахоне, обшитом ватой. Катя сказала, что, наверное, Дед Мороз тоже
ушел в коммерцию,
потому что во Дворце культуры теперь поселились банк и два мебельных
салона. А вот все
подвальные и цокольные помещения жилых домов вдруг оказались в
личной собственности
наиболее прогрессивных граждан города.
"Черепашка" оставался последним детским клубом района, где с детьми
занимались
бесплатно. Сам дом с малогабаритными темными квартирками был уже на
балансе города,
но его подвал с клубом почему-то все еще находился в ведении
гибнущего завода. Педагогам
клуба не платили зарплату, но они все ждали лучших времен и не
увольнялись. Два раза клуб
отключали от света и тепла, и заведующая уже не знала, куда ей
обращаться. Подарков к Но-
вому году не выдали, но заведующая нашла на соседнем заводе
пластмасс залежи больших
пикающих лягушек, оставшихся с тех времен, пока еще этот завод
полностью не перешел на
выпуск презервативов. Катя с Наташей были очень рады новогодним
лягушкам, а Вендетта
почему-то отказалась их грызть, и Алисе пришлось прикончить их в
полном одиночестве.
А сразу после Нового года в клуб пришли двое - совершенно бритый в
кожаном пальто
и наоборот, длинноволосый с хвостиком на затылке, в клетчатой куртке
с замочком. Они
сказали заведующей, что этот подвал теперь ихний, и что они даже
заплатят педагогам
сколько-то там... Чего должны, короче. Но всем теперь надо отсюда
выметаться как можно
скорее, потому что бритый и клетчатый будут здесь делать элитный
спортивный клуб с сау-
нами, тренажерами и каким-то шейпингом. Заведующая побежала на
завод, но уже не обна-
ружила там никакого жилищно-коммунального отдела. Заводской народ
сновал в чрезвычай-
ном возбуждении и готовился к акционированию предприятия, поэтому
дворовую затейницу
послали куда подальше.
Расписание работы кружков по прежнему висело на стенке, дети, как и
прежде, водили
по нему грязными пальцами и пририсовывали чертиков.
Персонал клуба так же по прежнему выходил на работу и соблюдал
правила внутренне-
го распорядка, но уже как-то машинально, поскольку не знал, чем же
еще ему, персоналу
кроме клуба заняться. Заведующая носилась по депутатам и высоким
приемным, а жизнь
клуба как будто текла по старому, но в некотором внутреннем
напряжении. Потом клетчатый
и бритый пришли с двумя омоновцами прямо посреди занятия народного
хора и стали всех
выгонять из клуба. Они трясли над головами какой-то бумагой и
достаточно энергично тре-
бовали очистить помещение. Дети понесли по домам двух волнистых
попугайчиков, бурун-
дука и шесть морских свинок. Баянист приютил старую клубную кошку.
Катя с Наташей
принесли домой свое макрамэ, клубные герани и два красных ситцевых
сарафана, подарен-
ных им на память руководительницей хора.
- Я пришла от этого депутата нашего сраного, подписи еще за него
когда-то собирала, а
тут - полный разгром! Стала все бумаги из своего стола выгребать, и
вдруг увидела совер-
шенно другими глазами вот эти бумажки. Я-то, дура старая, думала,
что это накладные на
шефскую помощь. Ты глянь, что здесь написано.
Зина и заведующая уткнулись в бумаги. Алиса вообще-то не хотела
выходить, но что-
то, что было гораздо сильнее ее, тянуло ее из-под дивана к бумагам.
Она робко вышла на па-
лас и тихонько засеменила к Зине, державшей листочки в руках. Этот
запах! Вся прежняя
жизнь начала оживать в ее маленькой головенке...
Вот папа кушает руками из баночки маслины, а возле него прямо на
скатерти лежит со-
леный огурец, надетый на вилку. Прежняя мама заперлась в спальне, а
за столом кроме папы
сидят еще двое - очень неприятных, резко пахнущих одеколоном.
- Да все путем, Пал Ваныч! Все подписи есть, ставьте свою почеркушку
смело! Сейчас
не хапнем, другого раза не будет! Игорь юридическую сторону
проверил, я финансы просчи-
тал. В чем проблемы-то? Давайте лучше выпьем за дружбу...
Алиса подняла глаза на маму Зину. При полном отсутствии характера
мама Зина была
умная, как Вендетта. Она работала в отделе регистрации районного
отдела милиции, и через
ее руки проходили все уголовные и гражданские дела их района.
Знакомые менты навешива-
ли на нее и свои бумажные обязанности, нагло пользуясь ее
бесхарактерностью. К ней в
трудных ситуациях обращались все многочисленные знакомые. Зина долго
молчала, а затем
сказала, что, в принципе, здесь есть состав уголовки.
Административное правонарушение им в суде не вытянуть, надо
сворачивать на уго-
ловку, но это очень опасно, очень. Клетчатого она даже помнит по
картотеке, и мама Зина
что-то зашептала заведующей, опасливо косясь на комнату девочек.
Потом она стала писать
какую-то бумагу, переживая, что у нее нет других очень важных
документов, после которых
вся афера с недвижимостью в городе была бы полностью раскрыта. А
заведующая только
заполошно кудахтала у нее над ухом: "Это же мафия, Зин! Это же
организованная преступ-
ность, Зин! "
Алиса очень колебалась и внутренне переживала. Нет, для Зины она
вообще бы сделала
что угодно. Но, наверно, если бы она сделала то, что тут же пришло
ей в голову, то ни одна
собака ее бы не поняла... Ведь все-таки с папой ей когда-то жилось
неплохо. Почему это сде-
лала с бывшим папой ее прежняя мама, Алиса даже понимала. Не то,
чтобы одобряла, просто
она по прежнему ее жалела. А теперь и папа этот - совершенно
посторонний тип, а вместо
мамы - Зина... И Алиса терялась в раздумье и не знала, как же ей
быть?
Если не принимать в расчет нравственные терзания такого
незначительного члена об-
щества, как Алиса, дело заключалось в следующем.
Листочки, которые изучали толстая Зина и заведующая, были из тонкого
черного кон-
верта бывшего Алискиного папы, который ему подготовили клетчатый и
бритый и передали
под огурчики, водку и большое блюдо корейки.
Потом папа, как был в штанах, так и заснул у разрушенного застолья с
окурками среди
остатков корейки. Те два листочка выскользнули из папки на пол из
его ослабевших рук
прямо на стоявшие там подарки избирателям.
И тетя Дуся, когда ругалась, что совершенно не понимает - свиньи
здесь кушали, или
паны пировали, эти листочки так и засунула в коробку с печеньем для
детского клуба. А с
самой черной папочкой вообще непонятка вышла, полный секвестр. Папа
ее утром не обна-
ружил, и решил, что ее прибрал клетчатый Игорь. Но это был вовсе не
Игорь, а бывшая ма-
ма, которая, прочитав папку, разозлилась и долго била Алису, говоря,
что этот гад уже гото-
вит себе запасной аэродром.
Ну, и когда бывшая мама повезла Алису в клуб, чтобы расстаться с ней
навсегда, она
черную папочку захватила с собой и спрятала ее в клубе за
застекленным стендом схемы
эвакуации при пожаре, чтобы держать папу на коротком поводке.
Заведующая, конечно, это-
го не видела, а Алисе и смотреть не надо было. По правде говоря, она
тогда на маму очень
обиделась и вообще смотрела в другую сторону. Но нос-то не обманешь.
После той бумаги, которую написали Зина и заведующая, к ним в дом
стали звонить по
телефону и подавать разные команды из прежней Алискиной жизни.
Пожалуй, самым непри-
ятным в этой истории было то, что в комнату девочек переехала
бабушка с характером и
раскладушкой.
Ради внучек она была готова на все, она бы жизни не пожалела,
особенно чужой.
Именно из-за Кати и Наташи, а вовсе не ради всяких бритых ее
поколение по шестнадцать
часов у станка стояло. По телефону теперь отвечала только бабушка
такими командами, что
ей позавидовал бы прежний Алискин папа. Вендетту выгуливали один
раз, днем. Вендетта и
сама все понимала и не отходила от девочек ни на шаг. Но бабушка,
глядя на нее, только
презрительно фыркала.
А у Зины все валилось из рук. Два листочка из черной папки она
спрятала на работе в
милиции в сейфе, ключи от которого были только у нее. Они часто
разговаривали по теле-
фону с заведующей, и очень жалели, что у них нет всех документов. А
вот если бы они у них
были, то весь бы этот кошмар тут же закончился, потому что этих
гавриков замели бы в КПЗ
до суда, уж эту-то меру пресечения Зина для них бы устроила.
Вечером, когда Зина втайне от бабушки тихонько курила в кухонную
форточку, балан-
сируя полным телом на табуретке, Алиске стало ее жалко, просто не
сказать как. Черт с ни-
ми, со всеми этими бывшими! Ведь дети и собаки - самое главное в
жизни. И пускай дети
поют в хоре, если хотят, а собаки гуляют по три раза, как бывало у
них раньше с Вендеттой.
Она забралась притихшей Зине на колени, засунула свою морду ей под
мышку и решила зав-
тра на прогулке с Зиной заложить свою бывшую маму, а папу сдать в
КПЗ. И все у них тогда
будет хорошо, просто замечательно, потому что весной Вендетта
обязательно даст ей не-
множко поносить свою медальку.
Ночью Алисе снилась весна. Каждую весну, которая, как водится,
приходит сразу после
зимы, всегда встречаешь как самую первую. Или последнюю. Но это уж
как повезет. Когда
на прогулку не надевают больше жилетку, а дома после улицы моют лапы
в тазике - это уже
весна. Ух, сколько разных запахов появляется весной! Иногда даже не
успеваешь возле них
поставить свою небольшую метку. Как славно они будут гулять вместе с
Вендеттой этой
весной! Так и видишь, как подруга озабоченно трусит рядом, и пока
она сосредоточенно де-
лает свои дела, тревожить ее нельзя. Весной хочется лаять на всех
подряд. И тут уж то со
счетов тебя никому не снять, потому что прямо за тобой - широкая
улыбка Вендетты...
Вечером на следующий день, придя после работы домой, Зина, первым
делом, убеди-
лась, что у девочек и бабушки все нормально. На прогулку она взяла
одну Алису. Вендетту
по-быстрому выгуляла днем Наташа, и она только грустно смотрела, как
Зина надевает на
Алису ошейник, и застегивает ремешки поводка. Она все понимала и
даже не порывалась
вместе с ними на прогулку.
Выходя в дверь, Алиса почему-то обернулась. Вендетта стояла,
прислонившись к двер-
ному косяку, и ласково улыбалась им вслед всеми своими сахарными
клыками. Алиса еще
раз удивилась шутке природы, снабдившей такой мощью Вендетту, а не
кого-нибудь друго-
го, более достойного.
Теперь у Алисы началась работа. Щуплой грудкой налегая на поводок,
она упрямо тя-
нула Зину к клубу "Черепашка". Обычно она наоборот по этой дороге
ходить опасалась. Ос-
терегалась, короче. Сами знаете чего.
Удивленная Зина едва за ней поспевала. Несколько раз она
заворачивала ее на другую
дорогу, но Алиса твердо выводила ее в прежнем направлении.
"Алиса! Ты куда? Да куда ты меня тянешь? Нет там никого, все
закрыто! " - пыталась
отговорить ее Зина, но раз Алиса решила, то она должна была сделать
это. Клуб, вопреки
словам Зины, был открыт, а из-под двери заведующей выбивалась узкая
полоска света. Али-
са стала на задние ножки, опираясь на стену, и залаяла на
застекленный стенд. Она не давала
Зине отойти, сосредотачивая ее внимание на деревянной раме стенда.
Зина подошла к стен-
ду, потрогала его рукой, и с легким шуршанием к ее ногам
спланировала легкая черная пап-
ка. Вдруг из освещенной комнаты хриплый неузнаваемый голос позвал:
"Зи-на! Зи-на! Это т-
т-ты?" Заведующая сидела привязанная к стулу с окровавленным,
разбитым ртом. Пиджак
старого двубортного костюма был разорван, из него вывалились тощие
сморщенные груди
со свежими подпалинами сигаретных ожогов. Зина охнула высоким,
срывающимся на визг
голосом.
- Не т-теряй в-время, Зи-на, они к-к т-тебе п-пошли. П-прости, я
с-с-сказала п-п-п-ро
листочки... Т-т-твой адрес они з-з-з-знают... П-прости меня! -
устало просипела заведующая
оцепеневшей Зине. Но Алиса, уже почуяв беду, завыла и рванула Зину
за собой к выходу.
Они забежали с Зиной в полутемный подъезд, и от запаха крови у Алисы
встала шерсть
дыбом. Их двери не было вообще. Тускло светила лампочка в коридоре.
Зина протяжно за-
стонала и опустилась у порушенного косяка, загородив полным телом
весь проем. "Мама! Не
плачь, мы тут все живые! Бабушке плохо, но она сказала нам до
милиции в коридор не выхо-
дить, " - раздался тонкий голосок Наташи из маленькой комнатки.
На голос девочки Алиска энергично ввинтилась в просвет между косяком
и Зиной.
Прямо перед ней лежал бритый в луже крови с вырванным горлом, а у
порога валялась чья-
то измочаленная кисть руки. И уже в последнюю очередь, в
накатывающей дурноте Алиса
увидела Вендетту, к оскаленной морде которой прилип оторванный рукав
клетчатой куртки.
Коридор был завален щепой и дверными обломками, а пол и потолок
почему-то покрылись
сажей. Все брюхо Вендетты было исполосовано ножом, а в широкой груди
Алиса насчитала
больше пяти пистолетных дырок. Дальше она считать не умела, но в
очередной раз удиви-
лась Вендетте, которая, наконец, выработала психологическую
устойчивость к выстрелам.
***
Клетчатого обнаружили в приемном покое ближайшей больницы, где его
срочно гото-
вили к операции. Милиционеры на работе сказали Зине, что в зону он
пойдет калекой. Если
вообще оправится от травматического шока и большой потери крови.
Алискиного папу
упекли в КПЗ, но те же милиционеры честно сказали, что у него очень
хороший адвокат, и
еще что-то о мохнатой лапе в прокуратуре. Но черная папка, добытая
Алисой, равнялась по
эквиваленту десяти тоннам тротиловой смеси. Поэтому от бывшего папы
Алисы сейчас пуб-
лично открещиваются в печати не только самые высокие чины города, но
даже кое-кто и в
Москве. Скорее всего, что, при таком раскладе, папе до суда не
дожить. Хотя кто знает?
Заведующая вышла с больничного месяц спустя, но до сих пор немного
заикается.
Клуб стал муниципальным, педагогам начали даже платить деньги, хотя
долги по зарплате
так и не отдали. Но никто из них не теряет надежды, поэтому и хор
народной песни, где с
удовольствием поют Катя и Наташа, называется "Надежда".
Дверь Зине поставили, потолок они с бабушкой побелили, а одна из
подруг притащила
со своей работы списанный линолеум. Красивый такой, хотя и потертый
немного в некото-
рых местах. Младшая Катя только долго сикалась по ночам, но Славик
ее полечил какими-то
травками, и все прошло.
Все прошло и все, вроде бы, по старому. Алиса аккуратно берет в зубы
Барби и укла-
дывает ее в колясочку. Ту-ту! Тетушка Алиса покатила всех Барби
купаться. Большой берет
Вендетты несколько великоват и все время сползает на нос, закрывая
глаза, но на другой бе-
рет Алиса не согласная. Под ногами крутится маленькая Норма - точная
копия Вендетты.
Ротвейлеры упали в цене, и бабушка смогла сбиться на нее с одной
пенсии.
Она и покупать щенка сама ходила, предварительно наведя все
необходимые справки.
Бабушка теперь страстная поклонница ротвейлеров и считает, что у них
есть характер. А это,
как вы понимаете, чего-то стоит. Зина до сих пор ревет, глядя на
Норму. Поэтому Алиса взя-
ла ее под свое крыло. Молодежь зеленую всему-то учить надо....
Алиса дремлет на коленях у Зины. Девочки спят, а Норма устроилась
возле их диван-
чика на коврике. Алисе снится сон, как она бежит по росистым травам
среди барсучьих нор,
под писк полевых мышей. А рядом бегут Рэт Батлер Махно и Вендетта.
Вокруг них выстрои-
лись в почтительную шеренгу коровы, но плевать им, по большому
счету, на коров!
И так им хорошо бежать вместе, ведь они счастливы, а сердца их полны
любовью...
Автор: Дедюхова Ирина.
|
 |
 |
